Феноменология в психотерапии и консультировании

Программа сочетает освоение теоретического материала с практическим феноменологическим исследованием ситуаций, представленных участниками.

Основные темы программы:

• Что значит исследовать что-то «феноменологически»?
• Феноменологический инструментарий психотерапевта. Что такое феноменологически-ориентированная психотерапия?
• Феноменологическая установка сознания и «естественная» установка сознания.
• «Загадка субъективности» в психотерапии и феноменологии.
• Феноменологический анализ переживаний. Феноменология и психотерапия как формы работы с переживаниями.
• Интерсубъективность в феноменологической перспективе. Тема Другого в феноменологии.
• Проблема телесности в феноменологической перспективе.
• Бытие самим собой как предельная задача психотерапии.

Наталья Артеменко:

«В последние годы феноменология привлекает все большее число представителей из самых разных отраслей (психологии, социологии, антропологии, психиатрии, психотерапии, социальной работы, педагогики и др.). Однако, что означает «смотреть на мир глазами феноменолога»? Почему этот взгляд не дается сам собой, а требует от нас само-трансформации, требует осуществление некой практики видения? И что под таким видением следует понимать?

Насколько мы поспешны в своих выводах, насколько мы склонны держаться за свои предположения, убеждения, теории, и насколько мы готовы удержаться в незнании, «постоять в растерянности», чтобы увидеть феномен (т.е. клиента и его трудность) как он есть, попытаться «быть с феноменом»? Как интегрировать принципы феноменологической работы в собственную практику? Мы будем искать ответы на эти и другие вопросы, проводя практические упражнения, погружаясь в изучение феноменологической оптики и разбирая случаи из практики.»

Семинары сочетают освоение теоретического материала с практическим феноменологическим исследованием ситуаций, представленных участниками, что отражено в трехчастной структуре программы:

• Теоретическое введение в тему, завершающееся феноменологическим «тренингом» и упражнениями (индивидуальные и групповые упражнения)
• Анализ и обсуждение предложенной философской литературы, художественной литературы, фильмов, произведений искусства, отработка специфических навыков феноменологического слушания и понимания.
• Супервизия случаев из практики.

Следующие вопросы будут направлять наш диалог:

• Что значит исследовать что-то «феноменологически»?
• Феноменологический инструментарий психотерапевта. Что такое феноменологически-ориентированная психотерапия?
• Феноменологическая установка сознания и «естественная» установка сознания.
• Феноменологическое понятие «опыта» и его отличие от «непосредственного» опыта естественной установки. «Само-собой-разумеющееся» естественного опыта как основная проблема феноменологически-ориентированной психотерапии.
• «Загадка субъективности» в психотерапии и феноменологии.
• Феноменологический анализ переживаний. Феноменология и психотерапия как формы работы с переживаниями.
• Смысл и процедура феноменологической дескрипции. Возможно ли «чистое» описание? Граница между описанием и интерпретацией.
• Интерсубъективность в феноменологической перспективе. Тема Другого в феноменологии.
• Проблема телесности в феноменологической перспективе.
• Бытие самим собой как предельная задача психотерапии.

Чем может помочь, чем полезна феноменология и феноменологическая консультация психотерапевту?

Феноменология начинает с того, что ни одно готовое мнение, ни одна традиция не должны приниматься как само-собой-разумеющиеся; ни одно направление исследования, ни одна частная истина не должна изолироваться и абсолютизироваться. Поэтому исходным пунктом феноменологии (как философского движения, так и особого рода исследовательской практики) является максима: назад к изначальному опыту, “к самим вещам”! Т.е. феноменолог предлагает отбросить любые концептуальные и повседневные очки при взгляде на феномен, отказаться от любых нетематизируемых предпосылок, отказаться принимать на веру какие бы то ни было положения, не доступные опыту очевидности и не удостоверенные им, какими бы самопонятными эти положения не казались. Наоборот, как раз все само-собой-разумеющееся подлежит прояснению. Таким образом, феноменология выдвигает требование радикальной беспредпосылочности. 

Беспредпосылочность здесь означает принципиальную возможность рефлексии на предпосылки, а не требование уничтожить все предпосылки нашего познания. Феноменологически исследовать нечто — значит изучить то, как мы нечто переживаем (боль, тоску, радость, утрату), безотносительно к тому, что мы об этом знаем. Это значит научиться видеть вещи так, как они даны в нашем переживании, безотносительно к имеющимся у нас теориям, догадкам и здравому смыслу.

Важнейшей особенностью феноменологического анализа сознания является рассмотрение его в качестве смыслоучреждающей активности. Что это означает? Это означает, что для феноменологии сознание есть не что иное, как смыслообразование. Мы все являемся носителями огромного количества смыслов. Феноменология впервые отчетливо вскрывает смысловой характер данности мира. Все предметы нашего опыта, как внешнего, так и внутреннего всегда присутствуют для нас сообразно своему смыслу и своей значимости, присутствуют осмысленно. Феноменологическая работа есть работа изучения специфических механизмов образования, формирования смысла тех реальностей, с которыми мы имеем дело. Ведь когда мы вообще обращаем внимание на смысл? Когда «что-то не так», когда что-то нас не устраивает! Т.е. в повседневном опыте смыл открывает себя в результате сбоя, в результате нарушения комфортности текущего существования. И тогда мы начинаем говорить о том, что у нас «проблема».

Смотреть на мир глазами феноменолога — значит уделять внимание тому, как мы воспринимаем окружающие нас повседневные вещи и события; как мы переживаем собственную тревогу, боль, скуку, счастье. Гораздо важнее знать, как человек видит, ощущает, судит, воображает, эмоционально переживает вещи, а не что по этому поводу говорят те или иные теории. Именно способ данности объектов в переживании является фокусом интереса и феноменологов, и психологов, и психотерапевтов. Нас интересует не то «что» дано, а «как» оно дано. «Как» нам дан феномен боли или радости, «как» он себя сам проявляет и показывает, независимо от всех наших заранее готовых интерпретаций и объяснений. Это «как» подлежит не интерпретации, а феноменологической дескрипции.

Причастность человека к миру прежде всего переживается и только потом осознается. Экзистенциальный опыт предстает как путешествие личности в свой собственный внутренний мир, это опыт поглощающих чувств, состояний, опыт чрезвычайно значимых событий и отношений. В жизни человека наступает момент, когда он должен возвыситься над переживаниями, чтобы занять осмысленную позицию по отношению к происходящему и вынести тяготы существования. Эта позиция может быть связана с принятием обязательств, обещанием, покаянием, ответственностью, памятью, направлением переживания. Нельзя полагаться на мимолетное переживание, над которым человек не только не властен, но даже зачастую не способен его понять. 

В контексте этих размышлений вспоминается идея, отчетливо высказанная представителем экзистенциальной психотерапии А. Лэнгле: эмоциональные состояния не способствуют последовательной ориентации, связанной с ключевыми жизненными решениями личности. Они скорее инициируют осмысление и принятие решений. Переживания нуждаются в осмыслении, категоризации, структурировании, чтобы стать значимыми элементами экзистенциального опыта, который сам организует бытие человека. Для этого субъективный поток переживаний должен быть оформлен, собран. Поэтому феноменология – это, в первую очередь, форма радикального самоисследования.

Автоматизация опыта делает незаметным течение нашей жизни, мы не переживаем привычное, не видим его, а просто «узнаем» как самопонятное, а значит необходимы новые приемы, направленные на то, чтобы вернуть человеку исконное переживание мира. Мы в целом склонны подменять проблемы самопонятностями. Ведь действительно, в том, что мы создаем, мыслим, чувствуем, что от нашего собственного опыта, а что заимствовано от анонимных «мнений»? Феноменология предлагает такие приемы и такой инструментарий, которые позволили бы нам войти в отношение к самому себе, озаботиться собственным существованием как своей собственной задачей, но это не означает сведение этой задачи к набору определенных правил, выполнение которых гарантирует субъекту его собственное бытие. У человека «нет алиби в бытии».

Как обычный человек я живу в мире, я имею определенные убеждения, верования, интересы; я вовлечен в мир, я увлечен делами и проблемами. Но в какой-то момент необходимо остановиться, опомниться и увидеть самого себя как погруженного в мир и его проблемы; нужно приостановить свою заинтересованность миром и заинтересоваться тем, «как» я этот мир вижу, «как» я в нем на самом деле живу, «как» я его переживаю. Я продолжаю что-то делать, думать, переживать, но при этом я начинаю замечать, «как» я это делаю, «как» я мыслю, чувствую, переживаю, «как» я стремлюсь к своим целям. Феноменологи в таком случае говорят о переключении в феноменологическую установку. Феноменологическая терапевтическая установка помогает психотерапевту занять определенную позицию по отношению как к себе, так и к пациенту, к самому терапевтическому процессу. В феноменологической установке мы как бы «отстраняемся» от мира именно для того, чтобы сделать свою вовлеченность в мир «видимой». «Видеть» означает здесь - получить смысл не как смысл отдельного предмета, действия, не как стабильный, зафиксированный, готовый смысл, которым мы пользуемся в нашей повседневной жизни зачастую даже не осознавая его наличия, а уже тем более его генезиса (как он возник), но как смысл, который находится в процессе формирования. Действительно, а как так сложилось, что мне что-то понятно без всякого сомнения? И я опираюсь на этот опыт понятного, на этот «готовый» смысл в своей повседневной практике, в общении с другими, которые тоже предстают для меня как самопонятности, лишая меня возможности увидеть другого именно как Другого, а не как собственный смысл, который я в него индуцирую.

А с какой стати я все это разумею само собой? Действительно ли мне понятно то, что мне понятно? А можно ли думать иначе? Проблема само собой понятного, понятных мне смыслов, которыми я живу и которыми я наделяю окружающий мир, все это для феноменологии — проблема застывшего штампа, клише, которые так часто подменяют собой мышление.

Через такое понимание возможна более адекватная помощь пациенту. Достигается же понимание не знаниями и готовыми теориями (феноменология – это не готовая теория!), а через собственную личностную открытость психотерапевта. Феноменологическую установку невозможно имитировать, сыграть, как бы принять на себя роль феноменолога. Библейская заповедь «Работайте, пока свет еще с вами», близка и феноменологу, и психотерапевту: быть бдительным к собственной «задаче» в работе с каждым пациентом, чаще позволять себе быть честным перед самим собой. 

Трудный клиент – это вызов не методикам, инструментам и образованности психотерапевта. Трудный клиент – это зеркало, которое показывает нам самих себя. Феноменологическая установка выступает необходимым элементом терапевтического процесса, она дает ответы на многие вопросы проведения самой терапии.